Производитель диска: СССР, Мелодия, M 10-42483-86
Жанр: Classic
Формат: APE (tracks)
Битрейт аудио: lossless
Продолжительность: 89:15
Трэклист:
Константин Игумнов, фортепьяно
Л. БЕТХОВЕН (1770 — 1827)
СОНАТА No. 7 ре мажор, соч. 10 № 3
Presto
Largo e mesto
Menuetto. Allegro
Rondo. Allegro
Ф. ШОПЕН (1810— 1849)
СОНАТА No. 3 си минор, соч. 56
Allegro maestoso
Scherzo. Molto vivace
Largo
Finale. Presto, non tanto
А. ЛЯДОВ (1855 — 1914)
ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ ГЛИНКИ, соч. 35
П. ЧАЙКОВСКИЙ (1840 — 1893)
БОЛЬШАЯ СОНАТА соль мажор, соч. 37
Moderate e risoluto
Andante non troppo, quasi moderato
Scherzo. Allegro giocoso
Finale. Allegro vivace
Записи с концерта
в Большом зале Московской консерватории
3 декабря 1947 годаKONSTANTIN IGUMNOV, piano
L.Beethoven (1770-1827)
Sonata No.7 in D Major, Op.10 no.3
F.Chopin (1810-1849)
Sonata No.3 in B Minor, Op.58
A.Liadov (1855-1914)
Variations on a theme of Glinka, Op.35
P.Tchaikovsky (1840-1893)
Grand Sonata in G Major, Op.37
Recorded in the recital in the Moscow Conservatoire Grand Hall
on December 3nd, 1947Доп. информация:
Класс состояния винила: VG
Устройство воспроизведения: Technics 1210 MK5.
Предварительный усилитель: SONY TA-FE370.
АЦП: E-MU 1212m.
Программа-оцифровщик: Sound Forge 8.0
Обработка: 1. Конвертация в 24/96 Mono 1 Ch (Sound Forge 8.0); 2. Удаление щелчков (Sound Forge 8.0+Waves); 3. Сжатие (Monkey's Audio 4.01).
Формат записи (Bit/kHz): 24/96 [2 Ch]
Формат раздачи (Bit/kHz): 24/96 [Mono 1 Ch]
АЧХ Sempl 1
Спектр Sempl 1
АЧХ Sempl 2
Спектр Sempl 2
Сэмплы находятся в раздаче
Из описания к LP
Константин Николаевич Игумнов в отечественной пианистической культуре фигура поистине уникальная. Его искусство, подобно искусству его современников Рахманинова и Скрябина, восходит к традициям «Могучей кучки», братьев Антона и Николая Рубинштейн, Чайковского. Эти традиции отражают исконно русскую сущность постижения авторского замысла: не сквозь призму академических догм, а через «нутро» исполнителя. Отсюда богатство и широта толкований, живая, согретая сердцем кантилена, воспринятая от замечательных русских певцов. Не случайно рояль у Игумнова так бесподобно «пел» и «разговаривал».
Константин Николаевич считал музыку живой речью со всем диапазоном и гибкостью интонаций, способной выразить многообразие мыслей и чувств. Музыкант в превосходной степени владел тайнами этой речи, которая звучала естественно и красноречиво. Вот его «кредо»: «Мысли и чувства исполнителя должны течь, как вода из родника, непосредственно от души». «Речевая» выразительность и вызвала к жизни такое обилие звуковых красок, столь певучее «игумновское туше».
Гуманизм, пристальное внимание к внутреннему миру, глубина и целомудренность выражения роднят Игумнова с великими представителями отечественной художественной культуры. Лирико-романтическая сущность соединялась в нем с редкой цельностью и чистотой, с гармоническим восприятием мира. Ощущение природы находило свое воплощение в «пейзажности» его музыкальных зарисовок. Он умел «слушать тишину», останавливать прекрасное мгновение...
Истинный поэт фортепиано, Игумнов вошел в историю мирового пианизма как один из самых глубоких и самобытных интерпретаторов русской и зарубежной классики.
В памяти всплывает давно минувшее... Большой зал Московской консерватории 3 декабря 1947 года. Уже тяжело больной, музыкант вышел на эстраду, и никто не представлял себе, что это... в последний раз. Играл он по-юношески, вдохновенно, покоряя не только тонкостью интерпретации и магией звучания, но и удивительной масштабностью, симфонизацией крупных полотен. Сочетание большой простоты (чисто игумновской доверительности высказывания) со страстностью буквально ошеломило. Ощущение особой значимости происходящего охватило всех. Игумнов говорил с нами в тот незабываемый вечер на языке, присущем лишь ему одному, «священнодействуя» за роялем, сливаясь с музыкой, растворяясь в ней...
В искусстве К. Н. Игумнова всегда присутствовала некая отстраненность, отчужденность от зала. Скромность артиста, которому было совершенно чуждо самолюбование, нежелание и неспособность демонстрировать себя в искусстве выявляли в нем истинного жреца музыки.
Седьмая соната Бетховена ре мажор, соч. 10 № 3 открыла исторический концерт. Трактовка этого раннего бетховенского цикла у Игумнова была далекой от привычного трафарета — виртуозное, бравурное Presto, мрачное Largo, кокетливый Менуэт и грациозно-порхающий финал (Rondo).
Уже с первой фразы первой части стало ясным намерение интерпретировать музыку в оркестральном аспекте. Вместо блестящего Presto совершенно неожиданно возникло прозрачное симфоническое скерцо, с тончайшими регистровыми сопоставлениями, игрой тональной светотени, образно-инструментальным интонированием тем. Первая часть воспринималась как просветленное интермеццо, своего рода вступление к скорбному Largo e mesto (вторая часть), которое для артиста явилось смысловым центром всей сонаты. «Главное — человеческая скорбь, страдание», — говорил он. Постепенное сгущение мрачных настроений, напряженный подход к кульминации с неожиданным сломом после нее, разнообразие красок (от «говорящего» cantabile до «фанфарных» звучаний хорала) — все это убеждало цельностью замысла. Трагически-возвышенное прочтение Largo e mesto — одно из откровений Игумнова, музыканта-философа.
Третья часть (Menuetto. Allegro) звучит в мягких акварельных тонах. Все особенности игумновского «туше», хрупкость и трепетность ритма, очарование фразировки сочетаются с классической стройностью мышления.
И, наконец, финал — Rondo. Allegro. Бетховенский юмор — вот что здесь прежде всего слышится. Замечательный музыкант как бы вышивает прихотливые узоры — так прозрачно парящее звучание. Все в этом финале не всерьез, все лишь шутка.
Соната Шопена № 3 си минор, соч. 58... Этот романтический шедевр — своего рода исповедь автора. Четыре части сонаты — четыре фазы жизни с ее лирическим пафосом, призрачными грезами, философским сосредоточением человеческого духа на самом сокровенном, возвышенном и, наконец, с мятежным полетом, драматическими коллизиями и сверкающей победной кодой.
К. Н. Игумнов — один из тончайших интерпретаторов сонаты си минор. В этот памятный вечер она обрела под пальцами артиста свою новую жизнь, раскрылась во всем богатстве. Бесконечный диапазон градаций piano — pianissimo, красочная педальная атмосфера поистине загораживали.
Первую часть цикла — Allegro maestoso — Игумнов трактует как сокровенное лирическое излияние. Гибкость «рубато» сочетается у него с логичностью развития, ощущения формы в целом. Игумнов преодолевает кажущуюся фрагментарность материала, делая акцент на том, что ему особенно близко: главную роль он отводит становлению и развитию лирической темы (побочная партия), которая в репризе звучит гимном красоте.
Игумнов создает ярко контрастные сопоставления между частями, что придает его толкованию особую цельность.
Вторая часть — Scherzo. Molto vivace — мелькает подобно «мимолетному видению». Leggiero мастера непостижимо. Несмотря на педальный «флер», слышны все мелодические изгибы. Пальцы порхают, едва касаясь клавиш и в то же время «до дна» осязая каждый звук.
Третья часть — Largo — начинается с волевых октавных реплик, родственных аккордовому завершению скерцо. Это — арка между частями. Она дает возможность исполнителю почти на едином дыхании «ворваться» в пределы третьей части. Пианист делает это на редкость убедительно. Рождается парящее cantabile основной темы. С мягким достоинством, удивительно просто, повествовательно «декламирует» ее Игумнов. Здесь уместно вспомнить его слова: «Каждое музыкальное произведение есть рассказ».
Большую трудность для исполнения представляет средний эпизод. Он сложен своей протяженностью, повторами мелодического образа и тональной «необратимостью». Несмотря на тональные отклонения, тема вновь неизбежно возникает в ми мажоре — образуется своего рода «заколдованный круг», преодолеть который дано лишь большому, мудрому художнику. Игумнов действительно околдовывает «необратимым» арпеджирированным движением, отрешенностью звучания, но все три повтора он играет совершенно по-разному: то расцвечивая подголосками, то гармонической светотенью, то неуловимым изменением tempo rubato. Поразителен у Игумнова переход к репризе. Как достигает он подобной звучности — анализировать невозможно. Это надо слушать! Тема в репризе «поет» с интимной одухотворенностью, возникает образ боттичеллиевской хрупкости и первозданной прелести.
Гениальную коду музыкант наполняет особой сосредоточенностью. Пророчески звучит остинатный голос. Это момент мнимого затишья.
Largo для Игумнова — лирико-философская кульминация сонаты.
Сокрушительно врываются аккорды финала (Presto, non tanto). Пианист передает мятежный характер крупно, полетно. Единый темп он сохраняет до конца. Драматизм игумновской концепции таков, что появление ослепительно радостной коды (долгожданный мажор!) воспринимаешь как взрыв ликования, клич победы после тягостной изнурительной борьбы.
Во втором отделении артист исполнил Прелюдию си минор и «Вариации на тему Глинки» Лядова, «Страстное признание» и «Большую сонату» Чайковского.
«Вариации на тему Глинки» Лядова — редко исполняемое произведение. Оно относится к числу шедевров композитора. Вся ткань пронизана игрой света и тени, расцвечена хрустальной красочностью гармоний. Воплотить это под силу лишь такому художнику, как К. Н. Игумнов.
Общеизвестно, что в лице Игумнова нашла своего идеального, глубочайшего интерпретатора музыка П. И. Чайковского. Непосредственность высказывания, тонкость интонирования музыкальной «речи» композитора, «пейзажная», чисто русская созерцательность, певучесть, неуловимые оттенки настроений — все это безгранично покоряло в исполнении пианиста.
«Большая соната» (соль мажор, соч. 37) — грандиозное «симфоническое» полотно, требующее от исполнителя огромной духовной и физической выдержки. Мы, ученики Константина Николаевича, с тревогой ожидали наступления этого момента на концерте. Хватит ли у него сил? Ведь он играет с высокой температурой... Но при первых же звуках мощного вступления (Moderato e risoluto) сомнения исчезли. Оркестральная насыщенность, стихийный напор, кульминации, сыгранные на едином дыхании, захватили зал.
Вторая лирическая тема (побочная партия) прозвучала трогательно, даже по-детски наивно. Сочетание большой выразительности с художественной мерой особенно подкупило в этом эпизоде.
Вторая часть (Andante поп troppo, quasi moderato) — своего рода лирико-трагичес-кая поэма. Полное растворение музыканта в композиторе! Вот где «исчезал рояль» — и музыка рождалась как бы впервые. Но предоставим слово артисту: «Во второй части после первого» очень скорбного по настроению эпизода наступает просветление, луч солнца, проглядывающий сквозь облака. Но все же настроение далеко не веселое, грустно на душе». Вот этой-то пушкинской грустью («Печаль моя светла...») проникнуто исполнение Игумнова. Отрешенно хоральное звучание, тончайшее мастерство звукописи рисуют в воображении пейзаж — зимний, печальный...Возникает ассоциация с симфонией Чайковского «Зимние грезы» (вторая часть — «Угрюмый край, туманный край»).
Вторая тема («луч солнца»), робкая поначалу, все больше набирает силу, взволнованно утверждая себя. Ее кульминация звучит торжественно и страстно. Дальнейшее развитие этих образов принимает все более конфликтный, трагический характер. У Константина Николаевича поражают здесь масштабы нарастаний, изобилие красок. «Прорыв» в ослепительный ми бемоль мажор знаменует кульминацию надежд, озарений!.. Но длится она недолго. Происходит острый психологический перелом. Звучащая в ми миноре кода потрясает своей обреченностью. Это трагическое послесловие автора. Диалог двух голосов Игумнов интонирует чрезвычайно проникновенно, но без тени зловещей мрачности. Колорит звучания остается светлым: философское примирение с неизбежным, а не торжество смерти.
Третью часть (Scherzo. Allegro giocoso) Константин Николаевич рисует акварельными оркестровыми красками. Регистровые переклички создают полную иллюзию диалога оркестровых групп. Эта часть в исполнении Игумнова превращается в легкое причудливое интермеццо: жизнь летит вперед, радость побеждает печаль.
Финал сонаты — Allegro vivace — апофеоз радости бытия. Кипучей, бурлящей энергией исполнено его звучание. Нельзя было не подивиться выдержке артиста в заключительной части цикла. Он преодолевал все пианистические трудности с завидной легкостью и блеском, а главное, с юношеским темпераментом, заставляющим забыть преклонные годы музыканта. Это действительно было жизнеутверждение без ложной патетики.
По окончании сонаты начались нескончаемые овации. На «bis» Игумнов играл много и щедро...
****************************************************
Народный артист СССР К. Н. Игумнов родился 13 апреля 1873 года в г. Лебедянь Тамбовской губернии. Дом Игумновых был одним из немногих, где сосредотачивалась культурная жизнь города, В семье царил культ Бетховена, Моцарта, Пушкина. Большие музыкальные успехи сына заставили родителей отправить его в 1887 году на учебу в Москву. Здесь Игумнов впервые попадает в атмосферу яркой, богатой музыкально-театральными и художественными событиями жизни: симфонические концерты под управлением П. И. Чайковского, концерты Антона Рубинштейна, искусство Шаляпина, Ермоловой, Третьяковская галерея — все эти впечатления юноша впитывает необычайно остро и глубоко. Громадный интерес к отечественному культурному наследию накладывает отпечаток на всю его дальнейшую творческую жизнь.
Первым учителем Игумнова был Н. С. Зверев, выдающийся педагог, из класса которого вышли Рахманинов, Скрябин, Зилоти, С 1888 года он занимался в Московской консерватории у А. И. Зилоти (ученика Н. Рубинштейна и Ф. Листа), С. И. Танеева и В. И. Сафонова и окончил ее с золотой медалью в 1894 году ло классу П. А. Пабста. Весьма способствовала его разностороннему образованию также учеба в Московском университете в 1892 года.
После участия в международном конкурсе имени А. Рубинштейна в Берлине (1895 г.) Игумнов успешно выступил с сольными концертами в Петербурге и Москве. К этому же периоду относятся его встречи с Л. Н. Толстым, который высоко ценил игру пианиста.
Концертные программы Игумнова тех лет отличались большим разнообразием: они включали произведения Бетховена, Шуберта, Шумана, Шопена, Чайковского. Пианист страстно пропагандировал в России и за рубежом творчество своих современников и друзей — Рахманинова, Скрябина, Глазунова. Он явился первым исполнителем Сонаты ре минор Рахманинова, его «Рапсодии на тему Паганини», Концерта Глазунова (фа минор). Игумнову принадлежит огромная заслуга в возрождении фортепианного наследия Чайковского на концертной эстраде.
С 1899 года Игумнов — профессор Московской консерватории, а в 1924 — 1929 годах — ее ректор. Торжеством игумновской школы, отечественной школы пианизма, стали победы на международных конкурсах его учеников Л. Оборина и Я. Флиера.
В годы Великой Отечественной войны Константин Николаевич интенсивно продолжал свою концертную и педагогическую деятельность а Нальчике, Тбилиси, Ереване. В 1943 году в Ереванской консерватории торжественно отмечался его семидесятилетний юбилей.
В 1945 году Константин Николаевич Игумнов был награжден орденом Ленина. В 1946 году удостоен Государственной премии СССР и звания народного артиста СССР.
Последние концерты Константина Николаевича, состоявшиеся в сезоне 1946/47 года, особенно памятны его почитателям: вдохновенная игра и сила духа артиста производили поистине неизгладимое впечатление.
24 марта 1948 года Игумнов скончался.
Исполнительские и педагогические традиции музыканта получили всеобщее признание благодаря их жизненности. На их основе и сложилась одна из вершин мировой фортепианной школы — «школа Игумнова».
Запись последнего концерта Игумнова — документ исторический, последнее общение великого музыканта с аудиторией. Этот концерт явился апофеозом творческих принципов мастера, принципов русской пианистической культуры.
О. БОШНЯКОВИЧ
About Igumnov
Konstantin N. Igumnov is a unique figure in the world of Russian piano culture. His art like the art of his contemporaries Rachmaninov and Scriabin is rooted in the traditions of the Mighty Five, brothers Anton and Nikolai Rubinstein, Tchaikovsky. These traditions reflect the truly Russian way of displaying the composer's conception — not through the prism of academic precepts but through the performer's heart. Such approach results in rich, large-scale interpretation and vivid, heart-felt cantilena inherited from outstanding Russian singers. As a matter of fact Igumnov's piano could "sing" and "talk" indeed.
People's Artist of the USSR, K. N. Igumnov was born on the 13th April, 1873, in Lebedyan, a town in the Tambov Region. The Igumnovs' house was one of few cultural centres of the town. The family made a cult of Beethoven, Mozart, Pushkin. Good progress in Igumnov's musical studies made his parents send their son to Moscow.
At first Igumnov studied with the outstanding teacher N. S. Zverev whose pupils had been Rachmaninov, Scriabin, Ziloti. Since 1888 he studied at the Moscow Conservatoire under the guidance of A. I. Ziloti (the disciple of N. Rubinstein and F. Liszt), S. I. Taneyev and V. I. Safonov. In 1894 Igumnov completed the course under P. A. Pabst and graduated from the Moscow Conservatoire as a gold medallist. His studies at the Moscow University which he had entered in 1892 contributed to his all-round education.
In 1895.Igumnov took part in the A. Rubinstein International Competition in Berlin and niter that he was a great success at his recitals in Petersburg and Moscow. It was in those days that he met Lev Tolstoy whose opinion of the pianist's performance was high.
Igumnov's concert programmes of that time were diverse. They included the works by Beethoven, Schubert, Schumann, Chopin, Tchaikovsky. In Russia and abroad the pianist was an ardent promoter of the music written by his friends and contemporaries — Rachmaninov, Scriabin, Glazunov. He was the first performer of Rachmaninov's Sonata in D Minor and Rhapsody on a Theme of Paganini, Glazunov's Concerto in F Minor. Great was Igumnov's contribution to the revival of Tchaikovsky's piano legacy on the concert stage.
Since 1899 Igumnov was a professor at the Moscow Conservatoire, during 1924 — 1929 he was its rector. The triumph of Igumnov's pupils L. Oborin and Y. Fliere at international competitions was a triumph of the Igumnov piano school.
In 1945 Konstantin Nikolayevich Igumnov was awarded the Order of Lenin. In 1946 he became the USSR State Prize winner and People's Artist of the USSR.
Igumnov's admirers still keep in memory his last recital held during the season of 1946 — 1947. His performance filled with inspiration and the power of his spirit produced indelible impression indeed.
Igumnov died on the 24th of March, 1948.
/1 
发表于 2020-12-8 16:34:35
提升卡
置顶卡