Янис Иванов - Симфония № 11
Жанр: Symphony
Носитель: LP
Год выпуска: 1968
Лейбл: Мелодия C-01407-8
Страна-производитель: СССР
Аудио кодек: FLAC
Тип рипа: tracks
Формат записи: Stereo
Формат раздачи: 16/44,1
Продолжительность: 31:43
Источник оцифровки: Luigi Nono
Устройство воспроизведения: Lenco L75
Головка звукоснимателя: Grado Gold Signature
Предварительный усилитель: PS Audio PS2 preamplifier
АЦП: M-Audio Audiophile 2496
Программа-оцифровщик: Sound Forge 6.0
Обработка: нет
Треклист:
Янис Иванов (1906-1983)
Симфония No. 11 (1965)
I. Andante (moderato)
II. Adagio
III. Allegro energico
IV. Andante
Симфонический оркестр Латвийского радио
Дирижёр - Эдгар Тонс
Уровень записи, спектр, АЧХ
Covers
Доп. информация: Приближаясь к середине 60-х годов, круто поднимается уровень профессионализма латышской симфонической музыки. Но непревзойденной остается музыкальная драма Одиннадцатой симфонии es-moll (1965) Яниса Иванова, одного из самых ярких образцов философского симфонизма в советской музыке тех лет. После первого исполнения симфонии критика признала, что сочинение в некоторых аспектах перекликается с симфонизмом Онеггера. Но в музыке симфонии имеется и интонационно-тематическая общность с образами «Франчески да Римини» Чайковского. Наконец, отметим, что 11я имеет некоторое сходство с Восьмой симфонией Шостаковича. На пороге своего шестидесятилетия Иванов как бы оглядывается на пройденный им жизненный путь. Личные воспоминания художника-патриота окрашиваются высоким гражданским пафосом.
об 11й симфонии
Первая часть симфонии содержит очень контрастную образную сферу, начиная от сердечной простоты до высокого эмоционального пафоса. Начальный образ Одиннадцатой симфонии необычен по колориту: в одноголосном изложении у фортепиано звучит простая песенная мелодия, а одновременное проведение ее в других тональностях у струнных выполняет роль гармонического резонатора. Будто многоголосный политональный хор поет эту скорбную, сердечную песню. Тяжеловесная по фактуре тема Andante moderato в некотором отношении перекликается с начальным изложением первой части (Grave) Пятой симфонии Онеггера. Тот же медленный темп, равномерное ритмическое движение и скорбная напевность. Вступление, как вскоре становится ясно, приобретает роль взволнованного эпиграфа, вестника дальнейших драматических событий. В глубине внешне спокойного течения песни постепенно зарождаются тревожные ритмы и хроматические интонации у контрабасов. Именно они в дальнейшем развитии становятся основной силой контрдействия в музыкальной драматургии цикла. Бурные пассажи скрипок возвещают начало главной партии — Allegro moderato. Ее размашистые, энергичные ходы, несколько угловатые, резко акцентированные повороты сопровождающих голосов олицетворяют неуемную энергию. Использование стремительных пассажей как драматургического приема можно найти и в Симфонии в трех движениях Стравинского, но, в отличие от последнего, у Иванова соответствующий звук мелодии является первым звуком пассажа, а не последним. В музыкальную ткань внедряются и беспокойные мотивы вступления, что придает музыке оттенок драматического напряжения. По привычке мы ждем лирическую побочную партию. Но ее нет. Вместо нее возникает образ, насыщенный большим душевным волнением. Это — боевой клич, который, трижды повторяясь, обретает все более высокий пафос звучания. Но попытка восстать против враждебных сил завершается трагически. Об этом ясно говорят заключительные такты разработки, где дважды в затухающей динамике повторяется ламентозное ядро темы вступления. Вся часть завершается холодным пением начального хорала у деревянных духовых инструментов. Итак, исход первого действия драмы трагичен.
Вторая часть цикла является продолжением «симфонической драмы» и одновременно ее вершиной, возвышенно-трагической кульминацией. Уже начальное фугато — Adagio — вводит нас в круг серьезных размышлений, а тембр медных духовых напоминает о траурной процессии. Композитор как бы еще раз переживает боль и страдания, неизбежные в ходе истории. Развитие фугато несколько раз прерывается своеобразным инструментальным монологом, воспринимающимся как задушевное «слово от автора». В чрезвычайно выразительной мелодии монолога выявляется еще одно очень важное качество композитора — он не боится внешней простоты выразительных средств. Тема появляется на фоне одного лишь тонического органного пункта и чуть слышного контрапункта альта. Своеобразную прелесть этой интонационно богатой теме придает акустическое переченье (три голоса фактуры эпизодически разделяются почти четырьмя октавами). Повторное изложение хора медных как бы продолжает развитие начального фугато, а монолог скрипки получает лишь тембральное обогащение. Последующий эпизод у квинтета струнных звучит как траурная музыка, посвященная павшим героям. Проникновенность ее еще усиливает хоровая фактура и народный (трихордный) колорит мелодики. Третье появление отдельных компонентов начального фугато лишь напоминает о нем. Тема монолога теперь доверена виолончели. Острый контраст вносит середина медленной части. Ее мужественная, остро ритмованная тема, подобная речи пламенного оратора-трибуна, в зависимости от конкретного контекста приобретает все большую эмоциональную силу. Непрестанно накаляется динамика, оркестровую ткань пронизывают восходящие мелодические линии. Повторение траурного эпизода образует психологическую кульминацию всего цикла. К квинтету струнных теперь присоединились деревянные духовые инструменты с своеобразным политональным построением флейт, гобоев и арф. В завершении части наступает «хрупкая тишина».
Музыка третьей части — Allegro energico, subito — это своего рода вихрь чувств, восстающих против трагических событий в предыдущих двух частях. Основная роль принадлежит здесь синкопированной теме у струнных. Остинатные фигуры фаготов и контрабасов, отрывистые аккорды и реплики фортепиано — все это придает звучанию упругость и целеустремленность, гармоническую резкость (полиладовость) и функциональную неустойчивость. Четко продумано место скерцо в цикле. Его характер предопределен зловещими хроматизмами и «аккордами оцепенения» первой части и действенной энергичной музыкой среднего раздела второй. Драматургическая нить, скрепляющая первые две части, в скерцо не обрывается. Крайняя неустойчивость в завершении третьей части симфонии заставляет с напряжением ожидать финала, хотя трагедийность концепции неизбежна.
В последней части цикла композитор словно вслушивается, затаив дыхание, в звуковую палитру земного шара. «Мир сегодня» — так хотелось бы назвать финал (Andante. Allegro). Быстрой чередой сменяются различные картины. На фоне тихого, равномерного перезвона слышна пасторальная мелодия флейт. Но вот уже льется ритмически свободная, будто скользящая тема английского рожка. Под шелест струнных она воспринимается как некое призрачное, космическое видение. Но композитор услышал не только пастушьи свирели и мерцание звезд. Он стремится запечатлеть противоречия, свойственные современной жизни. Резким динамическим взлетом прорывается третья тема финала — подчеркнуто энергичные пассажи скрипок и деревянных духовых перекликаются с отрывистыми репликами труб. Беспокойство нарастает, достигнув наивысшего напряжения в центральном разделе финала. Активно трансформируется здесь первая пасторальная мелодия. Она проходит и полностью и в виде отдельных мотивов, становясь все более взволнованной, тревожной, и на кульминации — вершинной точке всей симфонии — после грозных аккордов будто сгорает от предельною эмоционального накала. Лишь в концовке цикла, репризе четвертой части, возникает спокойное, светлое настроение. Опять слышен мирный перезвон, повторяются космические видения, враждебная хроматическая тема вступления к первой части теперь звучит обессиленно, как бы потеряв интонационную остроту.
/1 
发表于 2020-12-8 16:36:08
提升卡
置顶卡