Russo: Street Music; Gershwin: An American in Paris
Жанр: Orchestral
Год первой публикации: 1977
Треклист:
A1 William Russo: Street Music, A Blues Concerto
Corky Siegel: harmonica, piano
B1 George Gershwin: An American In Paris
Seiji Ozawa
San Francisco Symphony Orchestra
Аудио кодек: FLAC
Тип рипа: image+.cue
Формат раздачи: 24/192
Продолжительность: 48:52
Оцифровка: автором раздачи
О пластинке
Лейбл: DGG on Polydor
Страна-производитель: FR
Каталожный номер: 2530 788
Год выпуска: 1977
Код класса состояния винила: VG+
Дополнительно: French issue
Технические данные
Предварительная обработка: KAB EV-1 RCM, L'Art du Son fluid
Устройство воспроизведения: Lenco L78, Ortofon AS-212, ELAC STS344/D355E
Предварительный усилитель: Lynx04 clone
АЦП: Roland UA-55
Программа-оцифровщик: Sony Sound Forge 10.0
Постобработка: нет
Спектр etc.
Картинки
Шедевры: 100 главных вех столетия грамзаписи #65
Russo: Street Music; Three Pieces for Blues Band and Symphony Orchestra (with Gershwin: An American in Paris)
Corky Siegel (harmonica, piano), San Francisco Symphony Orchestra/Seiji Ozawa
DG: Cupertino, California (Flint Center at DeAnza College), May 1976
[Руссо: «Уличная музыка», «Три пьесы для джаз-банда и симфонического оркестра» (а также Гершвин, «Американец в Париже»).
Корки Сигел (губная гармоника, фортепиано), Сан-Францисский симфонический оркестр, дир. Сейдзи Озава.
DG: Купертино, Калифорния («Флинт-центр» колледжа Де-Анза), май 1976.]
Отнюдь не многим американским джазовым музыкантам удается пробиться в классические лейблы. Впрочем, Билл Руссо числился по обоим лагерям. Участник оркестра Стэна Кентона и создатель «Чикагского джазового ансамбля», Руссо, когда он в начале 1960-х жил в Лондоне и работал на Би-Би-Си, написал для Леонарда Бернстайна и ансамбля «Английский концерт» пьесу под названием «Титаны». Летом 1966-го, уже после возвращения Руссо в Чикаго, молодой дирижер услышал его игру в баре «У Джона» и предложил ему выступить на фестивале в парке Равиниа[127], музыкальным директором которого этот дирижер и являлся.
Сейдзи Озава, был человеком в Америке новым и отличался живительной непочтительностью к закоснелым традициям. Одержав победу на конкурсе Кусевицкого в Тэнглвуде, он стажировался у Бернстайна в Нью-Йорке и у Герберта фон Караяна в Берлине. В ту пору ему было едва за тридцать, он носил хипповские цветастые рубашки и стригся под битлов. На следующее лето он дал в Тэнглвуде премьеру второй симфонии Руссо и заказал ему «Три пьесы», на репетициях которых Нью-Йоркским филармоническим оркестранты вскакивали между частями произведения со стульев, чтобы поаплодировать автору. «Самая сложная вещь, какую я когда-либо написал» – говорил Руссо. Когда Озава перебрался с фестивалей в Сан-Францисский филармонический и за его услуги стали бороться два европейских лейбла, имя Руссо оказалось одним из первых в перечне планируемых им записей. Он начал с «Уличной музыки», блюзового концерта, от которого попахивает кварталом многоквартирных домов в дождливую ночь, это музыка одновременно и узнаваемая, и лишенная очевидных приемчиков киномузыки. Формально она построена как концерт, в котором солирует неотразимо чувственная губная гармоника.
Музыка «Трех пьес» искусно распределена между джаз-бандом и симфоническим оркестром, и обе стороны исполнили ее превосходно. Похоже, каждый из музыкантов получал, исполняя ее, немалое удовольствие. Однако хитом запись не стала и продолжать эту линию лейбл не пожелал. Она могла так и сгинуть, сохранившись лишь в каталоге лейбла, однако с ходом лет приобрела почти культовый статус, как высшее достижение в неуверенном диалоге между симфонической музыкой и джазом, в разговоре, который ведется еще со времен Гершвина. Чтобы поддержать эту связь, Руссо объединился с композитором Гантером Шулером в попытках создать «Третье направление», однако сочинял вещи все больше классические. После его смерти в 2003 году мэр Чикаго присвоил 16-му апреля название «День Уильяма Руссо».
Норман Лебрехт
Маэстро, шедевры и безумие
Тайная жизнь и постыдная смерть индустрии классических грамзаписей